ПОДНЯТЬ ВСЕХ!

Вы, наверное, даже представить себе не можете, что их тысячи… Тысячи тысяч (!) засыпанных в окопах, сброшенных в воронки, замытых в песках рек, где когда-то шли ожесточенные бои.

Кто-то во время битвы был убит в лесу, наклонился, умирая, на дерево, да так и лежит в той же позе. До сих пор! На полях, в лесах – на просторах боевых трагедий и боевой славы Родины.

Непогребенные. Без роду и имени. Пропавшие без вести...

Большая часть из нас каждое лето мечтает о морях, югах и прочих прелестях теплого времени года. Но есть те, кто берет металлоискатели, щупы и отправляется в экспедиции – ПОДНИМАТЬ, как это они сами называют, погибших в войну наших «великоотечественных» солдат.

И они их действительно ПОДНИМАЮТ. Прощупывают каждые пять сантиметров земли, откапывая воронки и траншеи, окопы, обходят леса, где под двадцатисантиметровым слоем дерна, поросшие деревьями и травами, покоятся останки. В лесах, полях, около городов-миллионников – везде, где почти восемь десятков лет назад гремели взрывы, была передовая.

Сегодня поисковики тоже на ПЕРЕДОВОЙ. Только другой – на передовой ПАМЯТИ и СОВЕСТИ…

Своего первого бойца я нашла под Ржевом, на берегу Волги. Вечером мы шли по редколесью с щупами. Неопытному человеку трудно различить по звуку, на что ты попал: камень, корень дерева или… кость. Я стала разгребать дерн руками, почувствовала что-то круглое, гладкое и поняла, что наткнулась на череп. Какое меня охватило чувство? Чувство, что я нашла ЧЕЛОВЕКА...» — рассказывает Вера Пьянкова, секретарь регионального отделения поискового движения России в Пермском крае.

Вера Пьянкова:

-Это была моя первая экспедиция – «Калининский фронт. Ржев». Я поехала туда с нашим чердынским отрядом «Вертикаль». Его руководитель Нина Николаевна Григорьева – один из старейших поисковиков в нашем крае. В 1993 году она организовала туристский клуб, и с тех пор каждое лето туристы, хорошо подготовленные к походным условиям, отправлялись в поисковую экспедицию на Кольский полуостров.

Вместе с мурманскими поисковиками они поднимали останки погибших, строили памятники, восстанавливали воинские захоронения. Они установили имена сотен наших земляков – защитников Советского Заполярья, записали воспоминания ветеранов.

В 2000 году отряд побывал в Норвегии, ребята стояли в почетном карауле у памятника советским солдатам в городе Киркенес. Потом была Республика Беларусь, Карелия, Ленинградская область. Теперь в отряде – уже дети первых поисковиков.

Так получилось, что в начале 2010-х годов в нашем крае остались лишь 2 поисковых отряда, и оба в Чердынском районе: «Вертикаль» и «Патриот». Другие отряды по разным причинам перестали существовать.

Осенью 2016 года чердынские поисковики учредили региональное отделение Общероссийского общественного движения по увековечению памяти погибших при защите Отечества «Поисковое движение России».

Весной 2017 года в Чердыни состоялось открытие регионального этапа Всероссийской акции «Вахта памяти», куда были приглашены делегации из разных территорий Пермского края.

И уже тогда к поисковому движению присоединились школьники из Усолья и Усть-Качки, а летом сводный отряд Пермского края в составе 20 человек отправился в международную военно- историческую экспедицию «Северо-Западный фронт», которая проходила в Новгородской области.

Сегодня поисковые отряды есть в Чайковском, в Кунгуре, Осе, Перми и Пермском районе, в Лысьве, в Усолье, в Чердыни. Расширилась и география экспедиций: Карелия, Ленинградская, Псковская, Тверская, Калужская области, Крым, Ингушетия.

- То есть наши частинские школьники, участники патриотического клуба, краеведы тоже могут к вам присоединиться и участвовать в экспедициях?

- Да, конечно! И не только школьники. У нас есть студенческие поисковые отряды. В Лысьве в поисковый отряд объединились ветераны боевых действий на Северном Кавказе.

Каждый год в августе поисковое движение России проводит поисковую экспедицию под общим названием «Фронт», куда обычно берем начинающих поисковиков: для них сначала проводятся учебные занятия по поисковому делу.

Частинские школьники, молодежь тоже могут присоединиться к нам. Я думаю, что есть у вас в районе и человек, который мог бы возглавить отряд – Сергей Михайлович Белоусов.

Мы познакомились с ним благодаря выставке «Фронтовой портрет»: на двух портретах были изображены уроженцы Частинского района, и Сергей Михайлович помогал нам искать родственников героев, чтобы мы передали в семью копию портрета.

Благодаря ему мы нашли детей и внуков Пичкалева Ивана Михайловича, танкиста Уральского добровольческого танкового корпуса. Мы и теперь часто обращаемся к Сергею Михайловичу.

- Что Вы считаете самым важным в поисковой работе?

- Самое главное – установить имя, судьбу бойца, место его захоронения и сообщить родственникам. Передать сыну или дочери бойца записку, написанную рукой отца, ложку, любую другую вещь, к которой прикасались руки отца. Или деда.

Я помню, с каким трепетом держал в руках подошвы от ботинок и проржавевший котелок сын Рысева Василия Петровича из Кудымкара, как он припал к его медальону, который мы передали ему по поручению смоленского поискового отряда «Вазуза».

Тогда на встрече в Кудымкарском краеведческом музее присутствовали четыре поколения Рысевых, самый младший — пятилетний Александр.

Родственники очень сожалели, что их поздно нашли. Василий Петрович был похоронен на Смоленщине. Но сын и внуки уже не раз побывали на его могиле и сами установили памятник.

Я помню захоронение на родине в Юсьвинском районе Вакина Ивана Васильевича в декабре 2019 года. Из Сибири, из Подмосковья, из Владимира съехались его внуки и правнуки, чтобы похоронить его рядом с женой и другими родственниками.

Тогда больше всего меня поразило, что в деревнях, через которые пролегала дорога на родину, люди стояли на перекрестках, встречали бойца с войны и провожали его в последний путь. И может быть, у кого-то затеплилась надежда: а вдруг и моего деда найдут?

Очень важно, чтобы люди знали, что и сегодня, через 76 лет после Победы, человек может вернуться домой с фронта. Как вернулся в ноябре в Осинский район со Сталинградской битвы Байдин Василий Иванович, а в марте в Кудымкарский район украинские поисковики передали останки Радостева Федора Ефимовича.

- Поисковики поднимают тысячи бойцов, которых не удается опознать...

- К сожалению, это так. Имена многих бойцов останутся неизвестными. Не хочется называть их безымянными: каждому из них родители дали имя при рождении, это имя было записано в книге призыва, в именных списках частей, в Книге памяти. Имя бойца помнят родственники. Но они не придут к нему на могилу, а ведь многие именно это хотят знать: где погиб отец, дед, прадед? Потому так ценны медальоны, личные вещи бойцов: они помогают вернуть бойца в семью.

- Вера, поисковое движение занимается ведь не только раскопками?

- Вне экспедиций мы занимаемся архивным поиском, и эта работа не менее важна, чем раскопки.

К нам часто обращаются люди с просьбой помочь им найти пропавшего без вести в войну родственника. А также поисковики из других регионов в поисках родственников поднятого бойца.

Вот и сейчас, лишь только началась весенняя Вахта памяти, нам пришли сообщения из Псковской и Волгоградской областей найдены четверо наших земляков. И уже удалось найти родственников каждого из них, им принимать решение о месте захоронения.

- Как известно, европейцы попрекают Россию тем, что мы слишком «носимся» со своей ПАМЯТЬЮ о Великой Отечественной. Ваше мнение на этот счет?

- А как можно избавиться от ПАМЯТИ? 86-летняя дочь ищет своего отца, который ушел на фронт в августе 1941 года и пропал без вести в октябре. Ее детская память сохранила отдельные эпизоды: «когда он был на курсах в Бершети, то высылал лепешки, и письмо было одно, когда ехал на фронт, и все – больше никаких вестей».

Жительница Казахстана разыскивает своего деда: «Мои обращения в местный и государственный архивы, а также в военкомат, откуда призывался мой дед, меня перенаправили к вам. Вы наша единственная надежда! Помогите! У него во время войны с голоду умерли две малолетние дочери. Осталась только моя мама, которая очень скорбит о нем, и я, ее единственная дочь. Нам очень хочется сохранить память о нашем дедушке, прадедушке».

Эта память жила в поколении отцов и матерей погибших, их жен, а теперь живет в поколениях детей, внуков, правнуков. Сколько этой памяти жить – это зависит только от нас самих, от каждой семьи, и не властны тут мнения и желания европейцев.

Мы не манкурты, из нас невозможно выбить прошлое, лишить нас памяти.